Трудно сказать, количество поездок может сильно отличаться. Иногда мне приходится ездить очень часто, например, когда я работаю для Формулы-1 или гонок DTM.

Большинство моих поездок — командировки, то есть в них я работаю кондитером. На работе мне приходится быть одновременно и «жаворонком» и «совой». Это значит, что я очень рано начинаю подготовку к обеду, потом у меня бывает небольшой перерыв, а затем начинается подготовка «вечернего обслуживания». Продолжительность рабочего дня бывает разной.

Если я путешествую для себя, то наслаждаюсь каждым днем. Но чаще в поездках я работаю или учусь (прохожу стажировку). И все равно пытаюсь познакомиться со страной, в которой нахожусь.

Путешествия всегда интересны, если погружаешься в них полностью. Был один смешной случай в Бангкоке, в 2010 году. Я вылетел из Франкфурта-на-Майне зимой, было 14 градусов мороза; когда я прилетел в Бангкок, там было +30 и невероятно душно. Я тогда проходил стажировку в отеле Баньян Три. И совершенно неожиданно встретил там друга — он узнал о том, что я в Бангкоке, от моего отца. Я ничего не знал до тех пор, пока он не явился ко мне прямо в ресторан — разумеется, я очень удивился.

Или в Мексике, в 2012 году. Я работал в Мехико, в одном из лучших ресторанов, и туда временно пригласили моего бывшего шефа, Экарта Витцигмана, для организации банкета. Владелец показывал ему ресторан, в том числе кухню, и представлял его сотрудникам. Но когда мой бывший шеф увидел меня, он тут же забыл про владельца и дальше кухню ему показывал только я.

Самый сложный проект — это подготовка к открытию и открытие в 2016 году семейного отеля Лемонгарден на острове Брач, в Хорватии, где я работал шеф-кондитером и старшим пекарем. Это был один из самых красивых отелей, какие я только видел, с невероятно душевной атмосферой: мы, сотрудники, чувствовали себя частью семьи. Когда я приехал туда на пасху, строительство было в полном разгаре. Кухня еще практически не существовала. «Летом мы открываемся», сказала директор, а я в ответ пошутил: «Летом 2018 года, вы имели в виду». К счастью, муж директора — строитель, и хорошо разбирается в своем деле. У них все получилось, и действительно удачно. Это было невероятно увлекательно, потому что мы заказывали все с нуля — начиная с посуды и заканчивая продуктами.
Утром в день открытия во дворе еще лежали поддоны, а к полудню там уже загорали гости. А как я трясся, пока не доставили продукты! В таких ситуациях особенно замечаешь особенности южного образа жизни и менталитета хорватов. Они все делают гораздо медленнее, чем принято у нас, и ты быстро становишься таким же.
Очень приятно было первым включать печи и снимать пленку с выпечки.
А когда оказалось, что в кухне сделали неправильную планировку, мой шеф просто сказал: «Пожалуйста, переделайте план, чтобы поместилось все, что нужно, и мы перестроим кухню» (проект готовили и изменяли несколько лет), и кондитерский цех еще раз перестроили. Так семья владельцев показала, насколько они мне доверяют.

К счастью, не приходилось — я всегда был сверхпунктуален, это для меня очень важно. Только однажды я «почти опоздал»: в 2012 году меня вызвали в Форарльберг, в тренировочный лагерь молодежной команды поваров Австрии — кстати, они выиграли «серебро» на Олимпиаде. Во время тренировки у нас кончилась глюкоза в порошке и изомальтит, и наш тренер, шеф-повар из Хоэнемса, позвонил своему кондитеру и попросил его отложить для нас по пакету глюкозы и изомальтита. Меня отправили забрать эти два пакета по килограмму каждый — разумеется на них не было надписей и маркировки, потому что профессионал должен различать эти вещества по величине и форме кристаллов; я положил пакеты на пассажирское сиденье и поехал обратно. Был вечер, темнело, и тут меня остановила полиция. Я испугался, что они подумают, что в пакетах — наркотики, и меня отправят «на холодок» (в Австрии так говорят о тюрьме). Первый инспектор посветил фонариком в салон, увидел пакеты и сказал: «Выходите, молодой человек, и встаньте у машины». Тут же послали за полицейской собакой. Я не мог сдержаться и все время улыбался. Тогда полицейский спросил меня, что в пакетах. Я ему все объяснил, про тренировочный лагерь, глюкозу и изомальтит, и про то, что кондитер нашего тренера послал нам продукты. Первый полицейский сказал сердито: «Так я тебе и поверил», — и стало понятно, что объяснение его не устроило. К счастью, второй инспектор оказался более понимающим и согласился попробовать оба порошка. Оба сразу заметили, как порошок липнет к пальцам (для глюкозы это нормально, если она влажная), так что наркотиком это быть не может. Я в шутку предупредил, чтобы они не вздумали втянуть дорожку носом, а то у них все слипнется. И тут оказалось, что добрый полицейский учился кондитерскому делу. Мы познакомились и болтали на профессиональные темы, пока сердитый коллега его не утащил. Так из неприятной проверки получилась приятная беседа. И примерно через 30 минут «простоя» нам удалось продолжить тренировку.

Вспоминаю еще один прокол с выпадением из графика: в 2015 году мы большой командой летели на крупное мероприятие — гонки Формулы-1 в Техасе. В Париже мы пересаживались, и я с двумя коллегами направился к следующему выходу. Оба моих спутника, как я думал, знали дорогу, потому что уже летали этим маршрутом. Так что мы вышли из самолета, вбежали в автобус, добежали до нужного выхода и уже собирались регистрироваться, как у одного из нас зазвонил телефон. Еще один коллега спрашивал нас, куда мы делись, потому что самолет уже вот-вот взлетит. С ужасом мы узнали, что надо было просто пройти к выходу через два от того, к которому нас высадили. Парни ошиблись, потому что в прошлом году, когда они летали в Техас, автобус высадил их в другом месте. Проблема состояла в том, что мы потеряли время и, собственно, давно уже должны были сидеть в самолете на Хьюстон. Нашим коллегам кое-как удалось задержать вылет. Когда мы, три «спеца», наконец оказались в самолете, нас встречали, как героев.

Забавный случай был, когда я приехал в Мехико со всеми моими кухонными принадлежностями: ножи и все остальные инструменты были упакованы в специальный ящик с тремя секциями. Каждая секция закрывалась отдельно, а сверху была перетянута ремнями. На границе бывают только выборочные проверки, но если вы, как я, приезжаете с пятью чемоданами, контроля вам не избежать. Мне сказали отрыть ящик для инструментов: сначала первую секцию с мутовками и другими принадлежностями. Я сразу объяснил таможеннику, что я — кондитер, и еду работать. Когда я открыл вторую секцию, все повторилось. Снова я объяснил, что я — кондитер, и еду работать. Потом я спросил, надо ли открывать третью секцию, и он ответил: «Нет, вы же едете работать!» Ну да, в каждой избушке — свои погремушки…

Что такое джетлаг? Думаю, у меня хорошие гены, потому что мне никогда не было плохо от джетлага. Я могу заснуть где угодно, как бы мало места там ни было — если я сплю, значит, сплю. Устойчивость к стрессу у меня выработали танцы — в юности я долгие годы серьезно занимался спортивными танцами — и хоккей. Кроме того, я прошел курсы добровольной пожарной дружины, и там меня научили лучше действовать стрессовых ситуациях. Моя учительница начальных классов как-то сказала, что мне бы подошло прозвище «Балу», потому что я — воплощенное добродушие и меня невозможно вывести из себя. И правда, нужны действительно серьезные события и по-настоящему стрессовая ситуация, чтобы меня взволновать. И даже когда я волнуюсь, по мне это незаметно — что часто удивляет моих собеседников и коллег.